Россия и США

Что общего между экономиками США и России? Сравнительный анализ можно встретить не часто. Обычно когда эксперты и аналитики рассуждают о США, то говорят о серьезной роли конечного потребления, высоком уровне государственного долга, роли ФРС в надувании пузырей на рынках, безработице. Также в последнее время часто говорят о политике решоринга (возврате производственных мощностей в страну).

Россия в глазах экспертов является экспортозависимой экономикой с изношенной инфраструктурой и сокращающейся долей обрабатывающих отраслей промышленности, пытающейся перезагрузиться, восстановить промышленный потенциал.

Это все соответствует действительности, но полной картины не дает. Представляется, что полную картину может дать сравнительный анализ экономики двух геополитических соперников. Именно сравнение может показать слабые и сильные стороны российской экономики по сравнению с американской, ее преимущества и недостатки.

Простой констатации факта, что в России изношенная инфраструктура (в США она тоже серьезно изношена), кризис обрабатывающих отраслей (в США это тоже имеет место быть) явно недостаточно.

Как СССР/Россия, так и США за последние десятилетия подверглись деиндустриализации. Как в России, так и в США политика, способствующая деиндустриализации, была целенаправленной.

Объяснить феномен деиндустриализации в США только дешевым трудом в Азии, а также исчерпанием дешевой нефти не получится. Безусловно, переход в новый уклад предполагает, что старые отрасли либо серьезно модернизируются, либо отмирают. Но, во-первых, совсем необязательно это происходит так быстро, как это произошло в США. Во-вторых, переход в новый уклад может и должен сопровождаться адаптационной социальной политикой, чтобы населения смогло перестроиться, обучиться новым направлениям деятельности. Сейчас мы видим, что огромное количество людей вытеснено в сферу сервиса (обслуги).

Но поскольку сервисная экономика не резиновая, а количество ее клиентов ограничено, то ее постоянное расширение невозможно. Отсюда высокая безработица, неполная занятость и прочие проблемы.

Американские власти, столкнувшись с кризисом 70-х гг. решили, что проще будет инициировать ускорение развития информационной экономики, соответствующей пятому технологическому укладу. При этом не видели ничего страшного в переносе традиционных отраслей промышленности в третьи страны. Даже всемерно поощряли компании к проведению такой политики, поскольку она позволяла поддерживать на уровне норму прибыли, снижала издержки производства и т.п. По всей вероятности ускоренный отказ от традиционных отраслей отчетливо дает знать о себе в наше время. Не учли американские власти и другое важное обстоятельство. Обрабатывающая промышленность выступает мощным драйвером исследований и разработок. Многие инновации и технологии этого сектора могут с успехом использоваться в различных отраслях экономики, усиливая эффект мультипликации. В 20 в. благодаря тяжелой промышленности вырос уровень производительности труда в сельском хозяйстве и строительстве. Позже инновации в обрабатывающей промышленности привели к развитию систем автоматического контроля в торговле, автоматической идентификации объектов и глобального позиционирования (GPS) на транспорте и в логистике.

Как представляется, ускоренный отказ от обрабатывающей промышленности сегодня мешает США перейти в шестой технологический уклад, так как американской экономике не хватает производственной базы. Более того, за производством в развивающиеся страны устремились также инновационные центры, инженеры, разработчики. Как оказалось, отрыв инновационной составляющей от производственной невозможен. Он сильно затрудняет создание конечного товара. США решили экономить на производстве, но в итоге столкнулись с издержками другого рода — разработчику и инженеру сложно работать в отрыве от производства, это усложняет и удорожает работу. Сегодня, когда многие американские ученые оказались в Китае, Сингапуре и др., вернуть их можно только вместе с производством.

Эксперты утверждают, что инновационные центры (в отличие от производственных мощностей) компаний обрабатывающей промышленности не торопятся переносить в развивающиеся страны. Например, в полупроводниковой промышленности разработка чипов по-прежнему сосредоточена в развитых странах. В пищевой промышленности многие компании привязывают свои продукты к местным вкусам там, где они производятся и продаются. Однако даже предназначенное для индийского рынка компания "Nestle"разрабатывает в Европе. Компания "Apple" осуществляет инновационный дизайн айфонов по-прежнему в Калифорнии, а корпорация "Volkswagen"разрабатывает большую часть платформ у себя в Вольсбурге.

Но реальность несколько сложней. Можно торопиться или не торопиться переносить инновационную базу в другие страны, но она все равно однажды начинает туда уходить. Конечно, есть разрозненные факты, что инновации совсем необязательно должны идти в страны, где находится производство. Но в большей степени это является исключением. Правило же состоит в том, что НИОКР идет за промышленностью. Стоит также отметить, что отрасли промышленности в современной экономике тесно взаимосвязаны. А поэтому за одним производством могут уходить смежные отрасли (поставщики). Это сокращает не только производственную базу. Инновации также перемещаются. Несмотря на развитие информационных технологий, логистики, проще разрабатывать и дорабатывать комплектующие на месте.

Но только ли дешевая трудовая сила, а также исчерпание дешевой нефти подтолкнуло американские власти и руководство корпораций пойти на такой шаг? По сути, они организовали деиндустриализацию собственной экономики. Думается, что не только. Имеется еще один значимый фактор. После Второй мировой войны в США активно развивался средний класс. Индустриальные рабочие становились тем самым средним классом и могли влиять на политику. В 60-е годы под давлением растущего среднего класса появилась программа "Великое общество". Процент американцев, живущих в бедности, упал почти наполовину.

Экономический рост в 1960-х превышал таковой в 1950-х годах. Большое количество средств тратилось на социальные нужды. При президенте Джонсоне почти треть правительственных расходов поглощал "человеческий фактор". Это означало, что появляется новая и очень широкая общественная прослойка, которая богатеет, а значит, получает возможность контролировать элитные американские кланы.

Ни для кого не секрет, что в США перед выборами есть межклановый компромисс о том, кто будет бороться за пост президента. Конституция США требует от кандидата в президенты немногого: чтобы ему было не меньше 35 лет, чтобы он родился в Штатах и прожил в стране не менее 14 лет. Но это формально. А реально шансы неизмеримо выше, если вам посчастливилось родиться в "правильной" семье — той, что уже застолбила за собой достойное место в американской политической элите. Все та же американская Конституция торжественно запрещает дарование каких-либо дворянских титулов, защищая тем самым республиканский дух нации. Однако кто-то из тамошних журналистов давно уже пустил в ход выражение "аристократия без монарха", и оно довольно точно характеризует американскую политическую систему, в которой действительно нет ни короля, ни императора, но нобилитет присутствует и играет весьма значительную роль.

Американские "дворяне"— это те самые политические династии, кланы, статус которых определяется не так, как в старорежимной Европе, — древностью корней, а прежде всего экономическими успехами. Самые знатные здесь — самые богатые, и наоборот. По разным оценкам, главных политических семей в США сегодня насчитывается тридцать–сорок, еще около сотни — это их боковые и младшие ветви, а несколько сот других служат своего рода ближайшим кадровым резервом. Итак, происхождение — это значимый политэкономический капитал для продвижения наверх, получаемый человеком при рождении и остающийся с ним до конца жизни. Но дело здесь не только и не столько в банальном блате, как можно было бы подумать, сколько в особенностях воспитания в американских аристократических семьях.

Как представляется, в американской экономике и обществе совпало несколько важных факторов. Во-первых, в период четвертого технологического уклада (двигатель внутреннего сгорания, конвейер), где США также доминировали, появился мощный средний класс. Этот класс стал настолько сильным, что в перспективе мог бросить вызов американским кланам, подорвать их власть и влияние, сформировавшуюся систему межклановых договоренностей. Немало для формирования такого общества сделал клан Кеннеди, пытавшийся надолго закрепиться на самом верху и опиравшийся на широкие массы, что могло вызвать определенное раздражение у других. Во-вторых, потенциал четвертого уклада к 70-м годам постепенно исчерпался. Требовался переход к новой модели экономики. Именно этим воспользовались ведущие американские круги. С одной стороны, вывод промышленных мощностей способствовал поддержанию высоких прибылей корпораций. А с другой существенно ослабил средний класс, который никто не поддерживал в момент перехода из одного уклада в другой.

Пришедшие к власти неоконсерваторы отказались от политики социальной адаптации, представив людей самим себе. В подобной ситуации людям стало не до политики. Сложившаяся клановая система сохранилась. Хотя некоторые эксперты считают, что в период пятого ТУ появились "новые люди"— ученые, математики, экономисты, а главное, разработчики инновационных технологических решений которые врываются в мир больших денег и государственной власти, не пройдя ступенька за ступенькой всю традиционную — иерархическую лестницу, не получается с полной уверенностью утверждать, что они подорвали власть кланов. Скорей, наоборот, они стали их обслуживать. Хотя и оказались максимально приближенными к элите. Остальная часть общества была выброшена в сферу сервисной экономики. С начала 70-х годов рост доходов населения замедлился. Сейчас он не растет вообще.

В СССР после войны также формировался средний класс. Государство обеспечивало людей работой, жильем. Росли социальные стандарты. 50-е годы порой называют лучшим периодом развития советской экономики. В 1950-е годы СССР входил в число стран с наиболее высокими темпами экономического роста. Быстро росла урбанизация. Ускоренными темпами развивалась транспортная отрасль. Можно сказать, что это было время дополняющих инноваций, направленных на совершенствование советской промышленности.

Но с конца 60-х — начала 70-х гг. все больше дают о себе знать нарастающие проблемы в экономике. Во-первых, как справедливо отмечают некоторые эксперты, советская экономика была экономикой угля, тогда как американская экономикой нефти. В середине 60-х судьба преподнесла Советскому Союзу роскошный подарок. 22 июня 1965 года из разведочной скважины в районе озера Самотлор в Западной Сибири ударил фонтан небывалой мощности — более тысячи тонн нефти в сутки. В следующем году было открыто уникальное Уренгойское месторождение газа. Благодаря этому СССР получил, наконец, реальный шанс начать переход от "экономики угля" к "экономике нефти", и начало 70-х ознаменовалось, в частности, принятием правительственных программ интенсификации сельского хозяйства на основе комплексной механизации, химизации и мелиорации земель. Планировалось также перевести животноводство на промышленную основу. Однако вдруг стало казаться, что в этом нет никакой необходимости: из-за "нефтяного шока" 1973 года цены на углеводороды взлетели вчетверо, и перед Советским Союзом вдруг открылась перспектива быстрого и легкого обогащения за счет экспорта нефти и газа. Простая идея — "у нас есть нефть и газ, а все остальное купим" — стремительно овладевала мыслями кремлевских чиновников. В результате доля перерабатываемой в стране нефти стала уменьшаться: если в 1970 году на российские нефтеперерабатывающие заводы поступило 208 млн тонн нефти из 285 млн тонн добытой (73%), то в 1980-м — 325 млн из 547 млн тонн (59%).

Во-вторых, советская элита самоуспокоилась. Казалось, что многие вопросы были решены, страна прошла индустриализацию, получила важнейшие технологии, в том числе, в ТЭК, а теперь можно получать от этого выгоду. Это заблуждение стало фатальным. Безусловно, не все представители советской элиты придерживались такой точки зрения. Но они оказались в одиночестве. Основная масса была занята дележом власти, думала, что будет после Брежнева. Экономика ушла на второй план по отношению к политическим вопросам.

Распад Советского Союза привел к масштабной деиндустриализации экономики. Во-первых, на рынок хлынул импорт. Во-вторых, приватизация и передел собственности привели к уничтожению многих предприятий, которые могли быть вполне конкурентоспособными. В-третьих, новые российские элиты очень боялись советского прошлого. Они уничтожали все, что с ним связывало. По сути, осталось только то, что могло приносить прибыль. В США власти целенаправленно способствовали выводу промышленных производств в третьи страны. В России власти сознательно делали все для уничтожения промышленного производства. Пожалуй, это главное, что объединяет Россию и США.

Элиты сознательно уничтожали индустриальный потенциал. Хотя экономическая ситуация вовсе не требовала ускоренного сворачивания промышленности. Одновременно уничтожалась социальная сфера. В России, как и в США это делалось сознательно, чтобы заставить людей забыть Советский Союз. Считалось, что люди, которых лишили социальных гарантий, начнут активно заниматься предпринимательством, чтобы выжить. Результатом стала повальная криминализация общества, которая до сих пор дает о себе знать. Такая политика уничтожила моральные нормы. Вернуть их обратно задача трудновыполнимая.

Огромная часть людей была выдавлена в сферу обслуги, где человек не может развивать свои способности. Сфера обслуживания не способствует развитию человеческого потенциала. Если в Советском Союзе человек мог расти благодаря таким социальным лифтам как комсомол и партия, то в современной России таких лифтов нет.

Основное отличие российской экономики от американской в том, что в России имеется опыт планирования на уровне страны. Планирование осуществлялось в огромных масштабах, охватывало практически все отрасли экономики. В США планирование имеет место быть только на уровне корпораций. При Рузвельте оно расширялось, но поздней только сворачивалось.

Сейчас роль плана в масштабах экономики незначительна. Американцы спланировали переход к пятому технологическому укладу, но сейчас отсутствие плана, а также трудности, связанные с деиндустраилизацией, дают России определенные преимущества. Правда, конкурировать сейчас придется не только с США и американскими союзниками в Европе, но еще с поднявшейся за счет переноса промышленности и инновационных центров Азии. Но, возможно, этот многополярный вызов только подтолкнет страну к прорыву в области экономики. Но для этого нужно формировать элиту, которая ориентирована на развитие страны. Опыт США и СССР показал, насколько опасными могут быть действия элиты для экономики. Порой они способствуют утрате экономического потенциала. А нужно, чтобы способствовали развитию.

http://rossiyanavsegda.ru/read/2284/