Мэтью Барроуз
Мэтью Барроуз
Мир  Прогнозов совместно с издательством «Манн, Иванов и Фербер» публикует выдержки из книги Мэтью Барроуза "Будущее: рассекречено. Каким будет мир в 2030 году".
Будущее рассекречено
Государства ощущают на себе последствия перемен, но дело не только в изменениях. Причина — вертикальная динамика миллионов людей, присоединяющихся к средним классам и обретающих большую значимость и новые возможности благодаря новым технологиям. Все правительства — даже те, что переживают подъем , — постоянно находятся в осадном положении. И эта тенденция усиливается: народы требуют все большего количества и лучшего качества услуг, все большей экономической, экологической и физической безопасности. А правительствам вряд ли под силу выполнить эти требования. Рассмотрим, что же происходит с государствами в свете общей тенденции «рассеивания власти». Государство никуда не исчезнет. Возможно, мы даже увидим усиление государства в некоторых развивающихся странах. Существует общественный запрос на более высокий уровень государственных услуг, а кого-то ждет рост налоговых поступлений по мере того, как увеличивается благосостояние населения. Главным полем экспериментов станет Китай, где наблюдается усиление общественного запроса на сеть социальной защиты. А в самых развитых государствах с наиболее высоким доходом на душу населения роль государства может уменьшиться: ему будет не под силу соответствовать актуальным требованиям к расходам на социальное обеспечение.
Мы живем в мире «Большой двадцатки». Несколько десятилетий назад, после распада СССР, это был мир «Большой семерки». Страны «Большой семерки» — США, Великобритания, Франция, Германия, Италия, Канада и Япония — были политическими и экономическими силами. В том мире была сосредоточена власть, отчасти потому, что страны «Большой семерки» разделяли общие взгляды и ценности. Сегодня все изменилось, причем существенно. К 2030 г. Азия обгонит Северную Америку и Европу, вместе взятые, по глобальной мощи, выражающейся в ВВП, количестве населения, расходах на вооружение и инвестициях в новые технологии. Похоже, что Китай к середине 2020-х станет крупнейшей мировой экономикой. Такой взлет Азии восстановит вес региона в мировой экономике и политике, переломит тенденцию европейского и западного доминирования, сложившуюся в XVIII в. 
И все же не менее важным, чем подъем таких развивающихся гигантов, как Китай и Индия, будет скачок в развитии других незападных стран: Колумбии, Индонезии, Мексики, Турции, Бразилии, ЮАР, Нигерии и даже Ирана, Египта и других государств. В ближайшие пару десятилетий мы, возможно, будем наблюдать их расцвет. Сами по себе они в большинстве своем будут оставаться на вторых ролях просто потому, что их размерам далеко до Китая или Индии. И все же как единая группа эти быстро развивающиеся страны — многие из них мы еще недавно пренебрежительно называли «третьим миром» — в 2030 г. превзойдут Европу, Японию и Россию в том, что называется общей производительностью в мировом масштабе. Эта группа стран-середняков как единое целое к 2030 г. сможет превзойти 28 членов Евросоюза по объединенным четырем показателям мировой силы. А если этих середняков объединить с восточными гигантами, такими как Китай и Индия, то переход господства от Запада к Востоку будет еще резче. Невероятные масштабы изменений в глобальном раскладе сил можно оценить при взгляде на количество подобных процессов
На региональном уровне, которые будут происходить на протяжении пары последующих десятилетий. Китай уже сейчас укрепляет свою позицию в регионе. К 2030 г. ВВП страны, например, будет превосходить японский на 140%. Как будущая крупнейшая экономика мира Китай по-прежнему будет опережать Индию, но расстояние между ними начнет сокращаться в ближайшие пару десятилетий по мере того, как станет падать уровень рождаемости в Китае. К 2030 г. Индия может стать той экономической силой, которой был Китай в последние десятилетия. Вполне ожидаемо, что сегодняшние темпы экономического роста Китая — 7–8% — к 2030 г. останутся только в воспоминаниях. Общее количество китайского трудоспособного населения достигнет своего пика в 2016 г. и начнет снижаться с 994 млн до примерно 961 млн в 2030 г. В Индии, напротив, демографическая картина выглядит более жизнеутверждающе: там количество трудоспособного населения вряд ли достигнет пика до 2050 г. Это дает потенциал для долгосрочного экономического роста при условии необходимых структурных реформ, включая либерализацию экономики, существенное улучшение инфраструктуры, а также расширение и углубление образования высокого уровня для активно развивающегося молодого населения страны. Также важно отметить, что Индия, скорее всего, продолжит стремиться влиять на Пакистан. Уже сегодня экономика Индии превосходит пакистанскую в восемь раз, а к 2030 г. их соотношение легко может составить 16 : 1. Несмотря на растущий разрыв с Китаем, Япония может сохранить свою принадлежность к странам выше среднего уровня, но только если проведет существенные структурные реформы. Японская политическая, социальная и экономическая системы должны быть перестроены на национальном уровне, чтобы соответствовать демографическому спаду в стране, устаревающей производственной базе и более волатильной политической ситуации. Уменьшение численности населения могло бы заставить власти рассмотреть новуюиммиграционную политику, в том числе долгосрочные рабочие визы. 
Но тогда японцам придется преодолеть нежелание принимать иностранцев. Старение населения подстегнет развитие здравоохранения и учреждений для проживания пожилых людей, неспособных обеспечивать свой быт самостоятельно. Сокращение трудоспособного населения негативно скажется на социальных услугах и налоговых сборах, что приведет к повышению налогов и усилению призывов к снижению цен на потребительские товары в бытовом секторе. Я ожидаю постоянного реструктурирования японской промышленности, ориентированной на экспорт, со все большим уклоном в сторону высокотехнологичных продуктов и информационных технологий.
В ближайшие 15 лет, скорее всего, Бразилия укрепит свои позиции, несмотря на недавнее замедление темпов развития. В 2011 г. она обогнала Великобританию и стала шестой по величине экономикой в мире (по показателю рыночных цен), но с тех пор спустилась на седьмое место . Центр экономических и деловых исследований (The Centre for Economics and Business Research, CEBR), лондонское экономическое консалтинговое агентство, считает, что Бразилия снова отвоюет свои позиции в ближайшие 10 лет, к 2023 г. обгонит Великобританию, а затем и Германию. CEBR связывает такой прогноз с характерной для Бразилии мощной торговлей сельскохозяйственными продуктами. Мексика, Колумбия и Перу также могут в ближайшие пару десятилетий стать центрами экономической силы. Модель International Futures, которую я использовал в работе над «Глобальными тенденциями», показывает, что в Европе наблюдается некоторый спад, по мере того как регионы с более интенсивно развивающимися государствами сокращают отставание. 
Многие европейские страны столкнутся со старением, а иногда и с сокращением населения. Перед ними встает перспектива снижения роста совокупного ВВП. Германия останется пока лидером среди стран ЕС благодаря перспективам экономического роста, однако с ее низкой рождаемостью и старением населения она сидит на тикающей демографической часовой бомбе. К 2050 г. и Франция, и Великобритания, чье население сегодня меньше населения Германии, могут обогнать ее по числу жителей благодаря большей иммиграции. Согласно последнему прогнозу CEBR, Великобритания к 2030 г. обгонит Германию и станет крупнейшей экономикой Западной Европы. Такой прогноз отчасти основан на более благоприятной демографической ситуации в стране.
К 2030 г. Россия столкнется с резким снижением численности населения, примерно на 10 млн человек (самое резкое падение среди всех стран за этот промежуток времени). Проблема не только в низкой рождаемости, но и в ранней смертности среди мужчин в возрасте 50 лет от курения, употребления наркотиков и алкоголя, а также от высокого уровня заболеваемости ВИЧ, туберкулезом и другими опасными для жизни недугами. Тем не менее модель International Futures, которую я использовал в работе над «Глобальными тенденциями», показывает, что у России есть потенциал, чтобы противостоять своей печальной демографической судьбе и сохранить свою мощь. Даже несмотря на быстрое уменьшение численности населения, по европейским меркам она останется масштабной — в полтора раза больше населения Германии.
Команда экономистов из либерального Института экономической политики имени Е. Т. Гайдара считает, что Россия уже сейчас сталкивается с существенными финансовыми трудностями, которые будут ухудшаться по мере роста расходов на пенсии и социальные выплаты и замедления экономического роста. Правительственные прогнозы предсказывают средний годовой уровень экономического роста в 2,5% до 2030 г. Это ниже среднего мирового показателя на 3,4–3,5%. Либеральные экономисты придерживаются мнения, что Россия столкнется с дефицитом в 28 трлн долларов, если не удастся повысить показатель экономического роста. Российское руководство стремится реинвестировать в технологические инновации, но эксперты видят существенные трудности, связанные с восстановлением того, что во времена СССР было внушительным научным и технологическим сектором. Не последнюю роль здесь играют вездесущая коррупция и недостаток свобод. Однако если ей удастся стимулировать диверсифицированный экономический рост, обусловленный не одними энергоносителями, ее размеры и географическое положение между Западом и Востоком вместе с военным потенциалом дадут стране шанс восстановить свой статус мировой державы.
Европейский союз начнет отставать от Китая в 2015–2020 гг., а от Индии — тоже около 2030-го. Второй индекс включает более широкий спектр факторов и больше подходит для оценки государств XXI в., так как показывает, насколько здорова и образованна страна и хорошо ли она управляется. Согласно ему, вес Китая и Индии как мировых держав будет расти, однако медленнее, чем следует из оценки по прошлому индексу. Это связано с тем, что до сих пор здравоохранение, образование и управление не были для этих стран в приоритете. Китай все равно обгонит США, но на 10 лет позже, примерно в 2040–2045 гг., а не в 2030-е, как гласил прогноз на основании первого индекса. Используя новый, более широкий, «мягкий» индекс мощи, мы видим, что Европа оказывается в рейтинге куда ближе к США, чем по предыдущим оценкам. Закончится ли снижение темпов роста в развивающихся странах? На мой взгляд, нет, если мы рассматриваем долгосрочную перспективу. Долгосрочные структурные тенденции ведут развитые и развивающиеся страны к сближению. Мы всегда знали, что для выравнивания уровня дохода на душу населения потребуется не одно десятилетие. По ВВП Китай, Индия, Бразилия и другие страны обгонят все или почти все богатые государства в течение ближайших 10 или 20 лет, но разрыв в доходе на душу населения будет сохраняться еще несколько десятилетий после этого. Здесь работает другая схема, отличная от той, благодаря которой начался подъем Германии или США в конце XIX в. В те времена отдельные граждане тоже были вполне обеспечены. Преимущество новых государств, переживающих сегодня подъем, заключается в большой численности населения, чей уровень жизни повышается достаточно, чтобы страна вошла в число сильнейших.
Мэтью Берроуз
По прогнозам Бюро переписей США, в Южной Азии только Афганистан до 2030 г. сохранит статус страны с молодым населением, хотя и тут уровень рождаемости начнет снижаться. И все же старение населения в соседних Пакистане и Индии будет скрывать по-прежнему возникающие молодежные «бугры» среди отдельных этнических и региональных групп, которые могли бы стать угрозой безопасности. Они будут сохраняться на протяжении следующих двух десятилетий среди племен в западных провинциях Пакистана. Там и в Афганистане уровень рождаемости среди пуштунского населения превышает пять детей на одну женщину. В Индии, где для южных штатов и крупных городов характерна более низкая рождаемость, ее показатели будут выше в менее благополучных центральных и северных штатах Уттар- Прадеш и Бихар.
Наибольшее число стран, балансирующих между авторитарным режимом и демократией, в 2030 г. будет в Центральной Африке — 23 из 45. На втором месте будет Азия — 17 из 59, в том числе 5 из 11 южноазиатских стран и 4 из 9 центральноазиатских. Затем следуют Ближний Восток и Северная Африка (11 из 16). Недавние события на Ближнем Востоке продемонстрировали склонность к смене государственного режима, и, скорее всего, это свойство сохранится до 2030 г. Большой вопрос на будущее заключается в том, каким будет общий результат всей этой нелегкой борьбы и еще большего рассеивания власти в верхах. Какими будут последствия увеличения количества игроков для международной системы? Можно ли управлять международной системой с таким количеством разных участников на разных уровнях развития, с разными ценностями и установками? Четкого ответа пока нет, но мы можем сделать несколько предположений на основании имеющихся фактов. Во-первых, ландшафт форм правления к 2030 г. станет куда более разнообразным: я предполагаю, что больший вес получат средние уровни, такие как мегаполисы и региональные образования, а национальные правительства и глобальные международные организации будут изо всех сил стараться идти в ногу со стремительным рассеиванием власти. Посмотрим на города. Их роль будет все более важной особенностью будущего, по мере того как они растут, богатеют и приобретают все больший экономический вес. По оценкам McKinsey Global Institute, к 2025 г. в городах развивающихся стран будет больше богатых домохозяйств среднего класса — со средним годовым доходом более 70 тыс. долларов, — чем в западных. Города к 2025 г. могли бы вливать в мировую экономику до 30 трлн долларов в год. Скорость и масштабы роста городов беспрецедентны. Скорее всего, города будут все чаще самостоятельно управлять ресурсами, экологическими стандартами, миграцией и даже безопасностью ввиду ее особого значения для благополучия городских жителей. Партнерство C40 — организация мировых мегаполисов, которая стремится к сокращению углеродсодержащих выбросов и росту эффективности использования энергии в больших городах по всему миру, — входит в число наиболее известных образцов новых наднациональных объединений, которые начинают появляться и буйно расти. На начало 2014 г. C40 работало с более чем 1500 инициатив, стремясь уменьшить выбросы парниковых газов и снизить климатические риски. Концепция «умный город» (сегодня ее используют многие города) основана на идее применения интернет-технологий для улучшения устройства городов, максимизации их экономической эффективности и качества жизни при минимизации используемых ресурсов и экологического ущерба. Архитекторы и инженеры, например, создают «зеленые» здания. В этих проектах идеи в области экологии, архитектуры и ландшафтного дизайна используются для того, чтобы снизить потребление зданием энергии до нуля. Некоторые такие строения даже производят больше энергии, чем потребляют.
К 2030 г. в городах многих развивающихся стран больше 60% жителей будут составлять люди в возрасте до 18 лет. Если там не будет достаточных экономических, образовательных и социальных возможностей, безработная молодежь станет мишенью для вербовщиков криминальных банд.
Давнишние опасения, что могущественные западные страны покусятся на их суверенитет, засели глубоко в сознания общества и элиты многих развивающихся стран. Они будут развеиваться постепенно, когда развивающимся странам придется столкнуться с международными проблемами.
Китай и многие другие развивающиеся страны будут и дальше относиться с подозрением, а то и враждебно, к прямому вмешательству, включая санкции, направленные на то, чтобы заставить их изменить свое поведение. Китай вслед за Россией поддержал мандат ООН на химическое разоружение Сирии, но высказался против любого более масштабного вмешательства с целью смены режима. Демократический Китай, скорее всего более националистичный, будет не меньше беспокоиться о своей независимости. В то же время он явно готов отойти от принципа строгого невмешательства и начать принимать более активное участие в миротворческой деятельности, а также задействовать флот в международных военных антипиратских операциях у берегов Сомали. И то и другое сильно удивило наблюдателей в первое десятилетие XXI в. Спектр глобальных интересов Китая все увеличивается, в частности зависимость от зарубежных поставок энергоносителей. Так что вечно пренебрегать своими обязанностями ему не удастся. В будущем организация управления международными структурами не будет черной или белой: у нее неизбежно будут свои плюсы, несмотря на все большие различия между членами и недостаток общих ценностей. Перспективы достичь успеха в решении мировых проблем будут разнообразными. Вот мой прогноз по поводу того, удастся ли нам решить основные стоящие перед нами задачи: перспективы не печальны, но и не безоблачны.
Управление интернетом — захватывающая новая сфера, где все чаще задействуются не только государства, но и широкие слои гражданского общества.
Эксперты видят несколько вариантов развития событий, от минимальных изменений до раскола на несколько функциональных блоков: интернет, состоящий в основном из пользователей, проживающих в странах — членах ОЭСР, и другой, с пользователями из России, Китая и арабского мира. Коммуникации между блоками будут ограничены и подвержены основательному политическому контролю. Третий тип сценариев развития ситуации подразумевает, что интернет начнет переполняться «хактивистами», мошенниками, террористами и другими дестабилизирующими силами, что приведет к его краху. Такой сценарий может качнуть весы в сторону большего государственного контроля, даже в странах, исповедующих сейчас полный отказ от контроля.
Есть ли какой-то альтернативный мировой порядок, который лишь ждет момента, чтобы выйти на мировую арену? В 1919 г. Четырнадцать пунктов президента Вудро Вильсона провозгласили новый постимпериалистический миропорядок, основанный на демократии и самоопределении. Советский коммунизм на протяжении всей холодной войны представлял собой как идеологическую, так и военную угрозу для западного либерального порядка. Эксперты бесконечно спорят, не проснемся ли мы однажды в мире с новым порядком, который нам предъявят страны БРИК или еще кто-нибудь. Одни считают, что государственный капитализм кардинально расходится с либеральной экономикой и может рассматриваться как альтернативная и противоборствующая система. Думаю, такая трактовка оказывается под вопросом в свете недавних заявлений китайского председателя Си Цзиньпина, направленных на ограничение власти государственных предприятий — основы государственного капитализма. Страны БРИК очень разные — одни авторитарные, другие глубоко демократические, — и у них много конкурирующих интересов. Поэтому вероятность того, что сейчас или когда-нибудь у них будет единое видение ситуации, крайне мала. Скорее всего, никакой реальной альтернативы нет. С конца холодной войны мы мечтаем о «черно-белой» идее глобальной системы, к которой мы стремились: слово многополярный — только прилагательное , но есть множество примеров многополярности, и плохих, и хороших. Мы знаем, что конца истории не произошло, многие политические, экономические и социальные различия сохранились, а может, даже усилились. Сейчас расхождений больше, чем когда бы то ни было. С таким многообразием нелегко иметь дело, особенно когда не видно четко очерченного финала. Так что этот мир в первую очередь раздробленный, и он может с большой вероятностью стать разваливающимся или хаотичным, если мы будем недостаточно осторожны
Что так отличает грядущую эру от предыдущей? Очень многие в Вашингтоне ответили бы одним словом: Китай. 
Появление новых сильных игроков на мировой арене, начиная с Китая, и сегодня существенно отличает грядущую эру от ее предшественницы. Но главные и существенные перемены происходят в нашей повседневной жизни и связаны с ростом нашего значения как личностей.
Сложную динамику мы наблюдаем сегодня в связи с ростом значимости личности. Как когда-то Библия Гутенберга, сегодняшние интернет и социальные сети запустили процесс долгой революции. Изменения нелинейны, это скорее зигзагообразное движение, приводящее к разнообразным последствиям, часто неожиданным. Государство никуда не денется, каким бы серьезным испытаниям оно ни подвергалось. Но негосударственные организации (НГО), включая личность и гражданское общество, становятся все более могущественными и начинают ставить под вопрос авторитет и легитимность правительства. 
Изменения, способствующие росту значимости личности, столь мощны, что приводят к глобальным переменам. Нынешняя технологическая революция — существеннейший фактор перевеса в пользу личности. Он позволяет вырваться вперед тем, кто плелся в хвосте предыдущих революций. В Африке количество абонентов сотовой связи с 2002 г. каждый год увеличивается вдвое, причем в основном это пользователи смартфонов, получающие возможность выходить в интернет. Теперь там в два раза больше сотовых телефонов, чем в США.
Рост значимости отдельной личности остается сложным процессом, результаты которого будут неоднозначными. Будем надеяться, что положительные перевесят, но в краткосрочной и среднесрочной перспективе — как и в XV и XVI вв. — резкий рост новых средних классов, приобретших влияние благодаря новым технологиям, может оказаться разрушительным.
Самым очевидным симптомом, а также средством, при помощи которого отдельные личности приобретают большее влияние, становится рост их благосостояния. Он свидетельствует о росте мирового среднего класса, который и производит тектонический сдвиг. Невозможно переоценить значение этого фактора для понимания грядущей новой эры. В ближайшие пару десятилетий большинство населения планеты перестанет быть бедным и средние классы станут самым важным экономическим и социальным сектором — не только на Западе, но и в большинстве стран мира. Как мы можем охарактеризовать средний класс? Обычно принято говорить о потреблении на душу населения. Международная модель будущего, которую я использовал для определения принадлежности к среднему классу, исходит из цифры в 10–50 долларов в день на расходы домохозяйств на душу населения по паритету покупательной способности (ППС). Банк Goldman Sachs, проводивший это исследование, исходил из показателей ВВП в 6–30 тыс. долларов в год на душу населения5 . В зависимости от конкретных уровней доходов и потребления можно получить разные показатели принадлежности к среднему классу. По самым скромным прогнозам, сегодняшний миллиард вырастет до двух. Другие предсказывают три и более миллиарда представителей среднего класса к 2030 г. Согласно отчетам ЕС за последние10 лет, более 70 млн человек пополнили ряды среднего класса. 
По европейским оценкам, «к 2030 г. чуть больше половины населения планеты» могли бы стать средним классом6. Население Земли к 2030 г. должно составить 8,3 млрд человек. Получается, что около 4 млрд из них будут представителями среднего класса . Самый быстрый рост будет наблюдаться в Азии. Доля европейского и американского среднего класса уменьшится с 50 до всего лишь 22% от мирового показателя, причем 2015 г. станет «первым за 300 лет годом, когда число азиатских представителей среднего класса сравняется с показателем по Европе и Северной Америке». Если Китаю удастся добиться желаемого роста расхода на домохозяйства хотя бы со скоростью роста ВВП, то, по оценкам Азиатского банка развития, произойдет настоящий бум среднего класса: «уровень жизни 75% населения Китая будет соответствовать стандартам среднего класса, а нищета с расходами по два доллара в день будет практически ликвидирована»
Goldman Sachs в своем исследовании подчеркивает, что, даже не принимая в расчет Индию и Китай, «новичков в среднем классе все равно будет больше, чем на протяжении многих десятилетий». Многочисленные исследования показывают, что темпы роста размеров среднего класса на Африканском континенте будут выше, чем где бы то ни было в быстроразвивающемся мире, однако его базовый уровень окажется очень низким.
Большинство сценариев — кроме разве что самых мрачных — сходятся в том, что к 2030 г. будут достигнуты существенные успехи в борьбе с нищетой. И все же если случится продолжительный всемирный кризис, 300 млн человек будут обречены на крайнюю бедность и голод. Сценарии незначительного роста сходятся в том, что не будет существенных падений показателей крайней бедности, как в прошлые несколько десятилетий, и немногие присоединятся к среднему классу. Это значит, что при любом сценарии останется множество бедных, проблема не решена и может стать острее, потому что многие из этих людей живут в странах (например, во внутриматериковой Африке), не располагающих достаточными источниками экономических возможностей.
Быстрый рост все более здоровых и благополучных средних классов будет иметь серьезные последствия. Большая часть западных исследований сосредоточена на новых рынках для товаров широкого потребления, таких как автомобили, которые будут существенно расти с ростом среднего класса. Крупный американский и европейский бизнес все больше зависит от этих бурно развивающихся рынков, все больше прибыли эти компании получают из-за границы. Что особенно важно для всех причастных стран, средний класс станет двигателем роста.
Полем социальных и политических баталий все чаще будет становиться сфера образования. Оно станет для расширяющегося среднего класса одновременно и движущей силой, и бенефициаром. Возможно, здесь также кроется возможность для западного среднего класса вновь приобрести потерянный импульс. Экономический статус отдельных граждан и стран, скорее всего, будет еще больше зависеть от уровня образования.
В условиях, когда образование ставится во главу угла, страны конкурируют друг с другом, создавая свои учебные учреждения. Это означает привлечение большего количества иностранных студентов, и это уже не только свидетельство престижа, но и помощь в финансировании новых дорогостоящих курсов. Согласно данным ЮНЕСКО, более 2,5 млн студентов на сегодняшний день учатся за пределами родины. Ожидается, что к 2020 г. это число вырастет до 7 млн. Традиционно основными центрами были страны «Большой семерки» и другие развитые страны: США, Великобритания, Германия, Франция и Австралия. Китайских студентов особенно привлекали американские университеты, они составляли более 18% от общего числа студентов в США. И все же ЮНЕСКО, ОЭСР и другие институты зафиксировали размывание доли США за счет азиатских, ближневосточных и некрупных европейских университетов, привлекающих все больше иностранных студентов.
Китай — большой эксперимент. Если он пойдет по демократическому пути, это, пожалуй, поставит точку в споре о том, является ли демократия исключительно западной или всеобщей ценностью. К тому же это запустило бы новую волну демократии, как когда-то случилось после распада СССР. По всем сценариям экономического роста Китай должен перевалить за 15 тыс. долларов на душу населения в течение следующих пяти или чуть более лет. 15 тыс. долларов дохода на душу населения зачастую становится триггером для демократизации, особенно когда в комплекте с ними идут высокий уровень образования и зрелый возрастной состав. Рост дохода на душу населения приводит к расширению среднего класса: на сегодняшний день принято консервативно говорить о 10% от общего числа жителей страны, а к 2020 г. этот показатель может достичь 40%. Однако, как и в других странах, многие представители китайского среднего класса были шустрыми предпринимателями, добившимися всего самостоятельно. Но есть и много управленцев и специалистов из обширного сектора государственных предприятий, которые тоже относятся к среднему классу и своим положением обязаны государству.
Использование информационных технологий будет расти, об этом свидетельствуют текущие тенденции: 95%-ное падение стоимости компьютерной памяти, снижение стоимости хранения необработанных данных до одной сотой нынешней цены и тот факт, что эффективность сетей увеличится более чем в 200 раз в следующие 15 лет. Переход к облачной архитектуре даст 80% населения планеты доступ к большим компьютерным возможностям и полноценному анализу. Мобильные устройства будут становиться все более продвинутыми сенсорными платформами, что позволит отслеживать и анализировать информацию на очень высоком уровне точности. Почти все данные будут доступны вечно благодаря дешевизне хранения цифровой информации. И, наконец, информация сама по себе будет «умной» пронумерованной , разбитой по категориям и промаркированной тегами еще в процессе сбора. Это существенно упростит ее анализ. Но это же развитие технологий может создать перевес и в пользу большей власти правительства. Новые решения в сфере хранения и обработки информации помогут властям решать сложные экономические и политические проблемы, сделать возможным более интуитивное и человеческое взаимодействие с компьютером, повысить доступность знаний и существенно увеличить точность прогнозирующих моделей.
Тенденция к усилению националистических настроений и религиозного самосознания, скорее всего, станет идеологическим подтекстом роста значимости личности в ближайшей и средней перспективе. Экономические аспекты глобализации способствовали распространению западных идей научной логики, индивидуализма, светского государства и превосходства закона в обществах, стремящихся к материальному прогрессу. Однако многие граждане этих государств не готовы принести в жертву свои культурные особенности и политические традиции. В центре идеологических дебатов внутри общества и за его пределами наверняка окажется религия.
Всемирный экономический форум и другие организации задумались о механизме защиты личных и корпоративных данных в коммерческой сфере, а также о том, чтобы найти работающие решения для развития сетей доверия. Сети доверия отслеживают допуск пользователей к каждой единице личной информации, определяют, что с этой информацией можно делать, а что нельзя. Многие опасаются, что подобные сети могут стать слишком дорогостоящими и трудоемкими в обслуживании как для компаний, заинтересованных в использовании личных данных, так и для частных лиц, которым приходится решать, какой информацией делиться и с кем. Одной из рекомендаций Всемирного экономического форума стало создание «живых лабораторий», где может проводиться тестирование новых правил, прав и обязанностей частных лиц. 
Будет очень непросто разработать новые модели управления, у которых нет перекоса в ту или иную сторону: либо защиты, либо разглашения данных. Но где бы ни проводилась граница, защита информации будет оставаться серьезной проблемой для частных лиц, по мере того как она будет носить все более конфиденциальный характер, как, скажем, медицинская, которая в цифровом формате подвергается еще большему риску разглашения.