Ник Бостром

Рекомендации, касающиеся стратегии и этики
Угрозы существованию имеют набор черт, в силу которых полезно выделить их в отдельную категорию: колоссальный размер ущерба; тщетность метода проб и ошибок в данном случае; недостаток развитых биологических и культурных методов преодоления; тот факт, что предотвращение риска существованию является глобальным общественным интересом; совместная общественная заинтересованность всех будущих поколений; международная природа многих требуемых мер противодействия; по своей природе умозрительная и междисциплинарная природа темы; тонкие и разнообразные методологические проблемы, возникающие в процессе оценки вероятностей глобальных рисков; и относительное пренебрежение ко всей этой области.
Из нашего обзора наиболее важных угроз существованию и их главных свойств мы можем вывести предварительные рекомендации для этики и стратегии.

Риск1. Поднимать известность проблемы рисков существованию.
Нам нужно больше исследований в области рисков существованию — детальных исследований частных аспектов конкретных рисков, равно как и общих исследований проблем, связанных с этикой, методологией, безопасностью и политикой. Осведомленность публики так же должна быть повышена, чтобы стали бы возможными конструктивные политические дискуссии о возможных контрмерах..
Современные исследователи всегда склонны заканчивать свои статьи словами, что в их области требуются дальнейшие исследования. Но в данном случае это, действительно, правда. Имеется гораздо больше научных исследований на тему поведения навозных мух, чем о глобальных рисках.

2. Создать структуру для международных действий
Поскольку снижение рисков существованию является всеобщим общественным благом, в идеальном случае должна быть такая узаконенная структура, которая бы справедливо распределяла расходы и ответственность для обеспечения этого блага между всеми людьми. Даже если расходы нельзя разделить справедливо, нужно пытаться создать некоторую систему, которая обеспечит расходы на снижение рисков в приблизительно оптимальных объемах.
Однако, необходимость международных действий связана с чем-то большим, чем желательность распределения расходов. Многие глобальные риски просто не могут быть существенно уменьшены посредством внутренних действий одной или даже большинства стран. Например, даже если большинство стран примет и применит национальные законы против создания некоторых конкретных деструктивных видов нанотехнологий, достигнем ли мы, на самом деле, безопасности, если некоторые менее добросовестные страны решат все равно продвигаться вперед? И принципы ведения стратегических переговоров - могут сделать недопустимым подкуп всех безответственных сторон, чтобы они подписали соглашение, даже если все выиграют, если каждый подпишется (Feldman 1980; Schelling 1960).

3. Сохранять готовность к превентивному действию в качестве последнего средства
Создание консенсуса на широкой основе между странами мира требует много времени, оно трудно и во многих случаях невозможно. Поэтому мы должны осознать, что могут возникнуть случаи, в которых сильные страны или коалиции стран должны действовать односторонне ради своего и общего блага. Такие односторонние действия могут ущемлять суверенитет других наций и, возможно, должны быть сделаны упреждающе.
Давайте конкретизируем эту гипотезу. Предположим, продвинутая нанотехнология только что была создана в нескольких ведущих лабораториях. (Под продвинутой нанотехнологией я имею в виду настоящий универсальный наноассмблер — устройство, которое может создавать широкий круг трехмерных структур, включая твердые части, с точностью до атома на основании детально определенного процесса сборки и конструирования, некоторого запаса химикатов и поставки энергии.) Предположим, что на этой стадии возможно предсказать, что изготовление опасных нанорепликаторов будет гораздо проще, чем создание надежной нанотехнологической иммунной защиты, которая может защитить от всех простых опасных репликаторов. Может быть, чертежи опасных репликаторов уже были созданы заранее и доступны через Интернет. Предположим далее, что большая часть исследований, ведущих к созданию наноассемблера, за исключением только нескольких последних стадий, доступна в открытой литературе; так что другие лаборатории в других частях мира, скорее всего, скоро создадут свои собственные наноассемблеры. Что должно быть сделано?

С такими исходными данными, можно с уверенностью предсказать, что опасные технологии вскоре попадут в руки «стран-изгоев», к сосредоточенным на ненависти к чему-то группам людей и, возможно, в конце концов, в руки одиноких психопатов. Рано или поздно кто-либо соберет и выпустит на волю деструктивный нанобот и разрушит биосферу. Единственный вариант — предпринять действия по недопущению распространения технологии наноассемблера до тех пор, пока надежные контр-меры против наноатаки не будут развернуты.

Можно надеяться, что большинство наций будут достаточно ответственны, чтобы добровольно подписаться на соответствующую регуляцию технологии ассемблеров. Эта регуляция не должна быть в форме запрета на ассемблеры, но должна ограничить временно, но эффективно их использование, и она должна дополняться строгой программой контроля. Некоторые страны, однако, могут отказаться принять эту программу. На них будет вначале оказываться давление, чтобы они примкнули к коалиции. Если все попытки убеждения провалятся, сила или угроза применения силы должны быть использованы, чтобы заставить их принять регуляцию.

Превентивный удар по суверенной стране не должен быть легко совершаемым действием, но, в крайнем случае, который мы обрисовали, когда неспособность действовать с большой вероятностью приведет к глобальной катастрофе, мы несем ответственность, которую нельзя игнорировать. Любой моральный запрет, который существует в нормальных условиях против нарушения государственного суверенитета, перевешивается в этом случае необходимостью предотвратить разрушение человечества. Даже если подозрительная страна еще не совершила открытых нарушений, само решение продвигаться в развитии опасных технологий при отсутствии достаточной регуляции должно интерпретироваться как акт агрессии, поскольку это подвергает весь остальной мир даже большему риску, чем, скажем, запуск нескольких ядерных ракет в случайных направлениях.

Интервенция должна быть достаточно решительной, чтобы уменьшить риск до приемлемых уровней, но она не должна быть большей, чем это необходимо, чтобы достичь цели. Может быть, даже уместно выплатить компенсацию жителям подвергшейся атаки страны, многие из которых не несут никакой или почти никакой ответственности за безответственные действия своих лидеров.
Хотя мы надеемся, что мы никогда не окажемся в ситуации, когда применение силы станет необходимым, важно, что мы озвучим наши моральные и стратегические мысли на случай этих чрезвычайных обстоятельств. Развитие широкого понимания моральных аспектов этого сценария заранее особенно важно, поскольку без определенного уровня публичной поддержки демократическим странам будет трудно действовать решительно до того, как появятся какие-либо видимые проявления опасности. Ожидание ее проявления — определенно не подходящий вариант, потому что оно само по себе уже может быть концом .

4. Регулирование скорости развития технологий

ТехнологииЕсли некая возможная технология имеет большой коммерческий потенциал, вероятно, невозможно не допустить ее развития. Во всяком случае, в современном мире, с большим количеством автономных держав и относительно ограниченным надзором и, во всяком случае, с технологиями, которые не зависят от редких материалов или огромных заводов, будет чрезвычайно трудно сделать запрет на развитие 100% надежным. Для некоторых технологий (скажем, разрушающих озон веществ) несовершенно осуществляемая регуляция может быть всем, что нам нужно. Но с другими технологиями, такими как деструктивные наноботы, которые самореплицируются в естественной среде, даже единственное нарушение может быть смертельным. Ограниченная применимость технологических запретов ограничивает набор возможных политик, из которого мы можем выбирать.

То, на что мы должны иметь возможность влиять (в объеме, зависящем от того, как мы определяем это «мы»), — это темп развития различных технологий и, вероятно, последовательность, в которой возможные технологии развиваются и применяются. Мы должны быть сосредоточены на том, что я называю дифференциальным технологическим развитием: попытках замедлить применение опасных технологий и ускорить применение полезных технологий, особенно тех, которые смягчают угрозы, создаваемые другими технологиями.
В случае нанотехнологий, желательной последовательностью было бы размещение защитных систем до того, как наступательные возможности станут доступными для многих независимых государств; с того момента, когда секрет или технология становится доступной многим, чрезвычайно трудно не допустить их дальнейшего распространения. В случае биотехнологий мы должны стремиться продвигать исследования в области вакцин, антибактериальных и антивирусных лекарств, защитных приспособлений, сенсоров и систем диагностики и отложить настолько, насколько это возможно, развитие (и распространение) возбудителей и переносчиков болезней из арсенала бактериологического оружия. Разработки, развивающие средства наступления и обороны в равной степени, являются нейтральными с точки зрения безопасности, пока они осуществляются странами, которые мы идентифицируем как ответственные, и в этом случае они являются выгодными в том отношении, что они увеличивают наше технологическое преимущество над нашими потенциальными противниками. Такие «нейтральные» разработки также могут быть полезны в уменьшении природных угроз, и они могут также приносить пользу, не связанную с глобальной безопасностью.

Некоторые технологии особенно стоит продвигать, поскольку они могут помочь уменьшить широкий круг рисков. Сверхинтеллект — одна из них. Хотя он имеет свои опасности (разъяснявшиеся в предыдущих главах), есть опасности, с которыми мы столкнемся в некоторый момент, несмотря ни на что. Но получение сверхинтеллекта раньше этого момента — желательно, поскольку это поможет уменьшить другие риски. Сверхинтеллект может дать нам советы в стратегии. Сверхинтеллект сделает кривую прогресса для нанотехнологий гораздо круче, таким образом, сокращая период уязвимости между созданием опасных нанорепликаторов и размещением адекватной защиты. Наоборот, получение нанотехнологий до сверхинтеллекта мало уменьшит риски сверхинтеллекта. Единственное значительное исключение здесь — в том случае, если мы думаем, что важно достичь сверхинтеллекта посредством загрузки человека в компьютер, а не искусственного интеллекта. Нанотехнологии очень помогут загрузке (Freitas 1999).

Другие технологии, которые обладают высоким потенциалом уменьшения рисков, включают в себя усиление интеллекта, информационные технологии и надзор. Они могут сделать нас умнее индивидуально и коллективно и могут сделать более возможным установление необходимой регуляции. Таким образом, судя по имеющимся данным, есть серьезные причины продвигать эти технологии настолько решительно, насколько возможно .
Как уже говорилось, мы можем также определить достижения за пределами технологий, которые полезны почти при всех сценариях. Мир и международное сотрудничество — очевидно, ст;ящие цели, равно как и культивирование традиций, которые помогают демократиям процветать .

5. Программы, направленные на прямое уменьшение конкретных угроз существованию
Некоторые малые угрозы существованию могут быть парированы достаточно дешево. Например, есть организации, нацеленные на картирование потенциально опасных околоземных объектов (например, в НАСА существует программа обнаружения околоземных астероидов и фонд космической защиты). Здесь могло бы быть дано дополнительное финансирование. Чтобы уменьшить вероятность «физических катастроф», может быть создан общественный наблюдательный комитет с правом осуществлять предварительную экспертизу потенциально опасных экспериментов. Сейчас это делается от случая к случаю и часто таким способом, который зависит от честности исследователей, имеющих личную заинтересованность в продолжении экспериментов.
Угрозы существованию от естественных или генетически сконструированных пандемий могут быть уменьшены теми же мерами, которые могут помочь не допустить или локализовать более ограниченные эпидемии. В силу этого можно было бы увеличить усилия в противодействии терроризму, гражданской обороне, эпидемиологическом мониторинге и передаче информации, разработке и накоплении запасов антидотов, репетировании карантинных процедур в случае катастрофы и т. д. Даже отвлекаясь от угроз существованию, было бы, вероятно, рентабельно увеличить долю таких программ в оборонных бюджетах .

Широко признанным приоритетом является уменьшение риска ядерного Армагеддона, как случайного, так и намеренного. Имеется огромный объем литературы о связанных с этим стратегических и политических проблемах, к которому мне нечего здесь добавить.
Такие долгосрочные опасности, как распространение нанотехнологий или гонка вооружений между нанотехнологическими державами, равно как и риск в духе Всхлипа «эволюции в забвение», могут сделать необходимым, даже в большей мере, чем ядерное оружие, создание и применение скоординированной глобальной стратегии. Признание этих угроз существованию предполагает, что было бы разумно постепенно перенести фокус политики в области безопасности с поиска национальной безопасности посредством одностороннего усиления на создание единой международной системы безопасности, которая сможет предотвратить гонку вооружений и распространение оружия массового поражения. Какая конкретная политика имеет наилучшие шансы достижения этой долгосрочной цели — это вопрос, выходящий за пределы тематики данной статьи.

6. Максипок: эмпирическое правило для этичных поступков
Предыдущие главы показали, что совместная вероятность угроз существованию очень велика. Хотя по-прежнему имеется достаточно широкий разброс оценок, которые могут сделать ответственные мыслители, тем не менее, может быть доказано, что, поскольку ущерб от глобальной катастрофы столь велик, стремление к уменьшению угроз существованию должно быть доминирующим соображением среди забот о человечестве в целом. Было бы полезно принять следующее эмпирическое правило для этичных поступков; мы назовем его Максипок:

Максимизируйте вероятность позитивного исхода, где «позитивный исход» — это любой исход, при котором не происходит глобальной смертельной катастрофы.

В лучшем случае, это — эмпирическое правило, первоначальное предположение, а не абсолютно обоснованный принцип, поскольку есть и другие моральные цели, помимо предотвращения глобальной смертельной катастрофы. Этичное действие всегда находится под риском переноса его основных усилий на вызывающие приятные ощущения проекты , а не на серьезную работу, которая имеет наилучшие шансы излечить наихудшие болячки. Разрыв между вызывающими приятные ощущения проектами и теми, которые на самом деле имеют наибольший позитивный потенциал, вероятно, особенно велик в отношении угроз существованию. Поскольку цель весьма абстрактна и поскольку угрозы существованию не причиняют сейчас страданий ни одному живому существу , из усилий по их уменьшению может быть выведено гораздо меньше прибыли в виде приятного самоощущения . Это предполагает дополнительный этический проект, а именно: изменить общественное этическое восприятие таким образом, чтобы создать большее уважения и социальное одобрение тем, кто тратит свое время и ресурсы на то, чтобы облагодетельствовать человечество посредством глобальной безопасности, в сравнении с другими видами филантропии.

Максипок, как один из принципов разумной достаточности, отличается от Максимина («Выбирайте действие, которое имеет наилучший исход в наихудшем случае».) . Поскольку мы не можем полностью устранить угрозы существованию (в любой момент мы можем быть сброшены в мусорный ящик космической истории расширяющимся фронтом вакуумного перехода, запущенного в далекой галактике миллиард лет назад), использование Максимина в текущем контексте имело бы последствием то, что мы должны были бы выбрать действие, которое имело бы наибольшие преимущества при предположении о неизбежном вымирании. Иными словами, Максимин означает, что мы все должны начать развлекаться, как если бы у нас не было завтра.
Хотя этот вариант бесспорно привлекателен, очевидно, что лучше допустить, что может наступить хотя бы завтрашний день, особенно, если мы правильно разыграем наши карты.