Протесты, падение цен на нефть и сокращение доходов населения возвращают веру в перемены. И зря

Автор недавно вышедшей книги «Просуществует ли путинская система до 2042 года» предположил в ней, что наш современный политический режим является деструктивным, но в то же время относительно устойчивый. И, если не случится чего-то совсем экстраординарного, он спокойно сможет существовать еще очень долго. Конечно, автору сразу пришлось вступить в разнообразные споры с теми, кто считает, что долго деструктивный режим не сможет протянуть. Аргументы оппонентов были разными, но можно все их свести примерно к четырем группам.

Век интернета

Век интернета

Самый важный аргумент против устойчивости путинской системы связан с тем, что такие режимы долго не могут существовать в условиях, когда получать информацию можно свободно через интернет. В то время,как СССР был совершенно закрытым обществом, в котором население толком не знало о каких-либо альтернативах, то современная Россия полностью открыта миру, и все люди, которые могут пользоваться интернетом, могут поменять свое отношение к существующему государственному устройству, лишь собирая разную информацию.

Такое соображение было очень популярным около десяти лет назад. В настоящий момент его опровергает хотя бы сам факт семнадцатилетнего сосуществования авторитарного режима и демократического интернета. Казалось бы, жертвам зомбоящика давно уже надо было пересесть от телевизора к компьютерному монитору и прозреть там. Но воз и ныне там. Наряду с маразмом крепчает режим.

Ошибочность тезиса о том, что авторитаризм несовместим с интернетом,⁠состоит в предположении, что люди желают знать правду и ищут любую возможность добывать⁠ объективную информацию. Но на самом деле таким образом ведет ⁠себя только очень маленькая часть общества. Подавляющее большинство предпочитает ничего не знать, а если информация случайно к ним проникнет, эти люди затыкают уши или кричат, что антипутинские инсинуации - это происки агентов Госдепа.

Это типичное бегство от свободы, о котором говорил еще в годы Второй мировой войны Эрих Фромм. И не поможет прозреть никакой интернет, если пользователь сам боится свободы и комфортное существование  отсутствие неудобной информации ему предпочтительней. Даже более того, в современной ситуации убежать от свободы захочет даже тот, кто предпочел бы при благоприятном развитии событий робко фрондировать. Ведь каждый человек, который понимает, к чему сохранение путинского режима ведет, оказывается в тяжкой психологической ситуации -молчать нечестно, а выступать опасно. А тот человек, который закрывает на правдуглаза, способен прозреть в удобный для себя момент, когда зашатается режим и не будет представлять опасности для прозревшего. Если же режим не зашатаетсявообще, то можно вообще не прозревать, благо тот же интернет дает множество возможностей припеваючи жить даже в условиях авторитарной системы.В сеть можно ходить в поисках развлечений, а не за политическим анализом и объективной информацией. Большая часть пользователей уже давно ведут себя именно так.

«Они не такие, как мы»

«Они не такие, как мы»

Многие из тех людей, кто понимает, что горбатого интернет не исправит (а только могила), надеются на смену поколений. То, что молодое поколение не испорчено режимом. «Они, – как поет Макаревич, – не такие, как мы». И это совершенно верно. Режим безусловно сменится в результате смены поколений. Вопрос лишь в том, когда это случится.

Неправильно думать, что молодые люди честнее, лучше и смелее нас во всех отношениях. В некоторых вещах, безусловно, лучше, в некоторых, вероятно, хуже. Но основным в межпоколенческих различиях обычно является не это. Дело в том, что проблемы, к которым адаптировались старики, для молодых могут оказаться нестерпимыми. К примеру, для двадцатилетнего студента отсутствие социальных лифтов представляет намного большую проблему, чем психологическая потребность в конформизме. А для шестидесятилетнего пенсионера – наоборот.

Другое дело, что средний молодой человек даже при отсутствии социальных лифтов вряд ли решится на бескомпромиссный конфликт с режимом, если этот режим в ответ готов разразиться сильными репрессиями. Уж лучше жить без лифтов, которые везут наверх, чем оказаться в лифте, который везет вниз - в места не столь отдаленные.

Значение смены поколений состоит в том, что при благоприятных условиях, при провозглашении реформ сверху молодые люди с большей склонностью готовы будут поддержать лидера-реформатора, чем старики. Ведь перемены нужны именно молодежи. Если же лидер не провозглашает никаких реформ, постепенно новые поколения начинают встраиваться в систему, стремясь от ее благ урвать хоть что-то.

Думается, через пяток лет среди молодых людей останется не так уж много искренних путинистов. Ведь режим со стагнирующей экономикой и стареющей олигархией не оставляет места для тех, кто приходит в жизнь со студенческой скамьи. Однако пока вождь твердо держит бразды правления, молодежь будет помалкивать. Кто-то, конечно, из непоротого поколения выйдет протестовать. Но быстро станет поротым и предпочтет заткнуться.

Нынешняя молодежь сыграет свою роль лишь через ряд лет, когда сменится поколение правителей, когда новые лидеры поставят новые задачи и будут ждать поддержки населения, как ждали ее в свое время прорабы перестройки. Новым прорабам новые поколения помогут. Но до этой эпохи надо еще дожить.

Холодильник против телевизора

Холодильник против телевизора

Традиционный аргумент материалистов состоит в том, что пустеющий холодильник постепенно начинает воевать с телевизором и очищать мозги обывателя от той дури, которую в них набили. В год столетия революции этот аргумент особенно популярен. Мол, рано или поздно голодный пролетариат выйдет на улицы и свергнет ненавистный режим, как в феврале семнадцатого.

Пролетариат, может, где-то и выйдет. В глубинке. В городах с промышленной монокультурой, которые кормятся с одного завода, зависящего от гособоронзаказа или от мировых цен на российские ресурсы. Однако в провинции революции не делаются. И авторитарные режимы не свергаются. В крайнем случае «мускулистая рука пролетариата» может перекрыть федеральную трассу или взять за шкирку местного городничего. Что в худшем случае грозит неприятностями чиновникам и дальнобойщикам. В столицах же у нас по нынешним временам обитает в основном креативный класс, который с протестных митингов расходится не по заводам и фабрикам, а по кафе и ресторанам. Этому классу есть что терять, кроме своих цепей, в отличие от дедов и прадедов, проникшихся когда-то марксистским духом.

Советского человека 1970-х пустой холодильник побуждал не к восстаниям, а к оппозиционным кухонным разговорам и к интенсификации добычи дефицита. Все это было вполне рациональной реакцией на ситуацию, при которой хлеб всегда можно купить, а сыр, колбаса и паштет шпротный доступны разными способами в зависимости от места проживания и социального статуса потребителя (очередь, талоны, столы заказов, колбасные электрички, номенклатурные распределители, заходы в магазин с заднего крыльца и т.д.).

Сегодня возможностей для потребления значительно больше, чем сорок лет назад, и рациональной реакцией на пустеющий холодильник становится стремление искать больший заработок, а в свободное время все так же костерить власть в кухонных разговорах без летальных последствий для авторитарного режима. Только если цена на нефть вдруг рухнет всерьез и надолго, внутренний мир холодильника может спровоцировать по-настоящему широкие слои населения на активный протест. Но пока у нас нет оснований считать, что дело дойдет до этого.

Заграница нам поможет

Заграница нам поможет

Несмотря на постоянные разговоры, что коварный Запад спит и видит, как бы обрушить российскую экономику, свергнуть великого Путина и устроить «майдан» на Красной площади, дело в реальности обстоит противоположным образом. Запад на удивление лениво относится к своим злобным намерениям погубить Россию. При нашей зависимости от поступления нефтедолларов покупатели энергоресурсов так ничего и не сделали для введения эмбарго, при котором российский бюджет провалился бы, а рубль рухнул бы еще раза в два-три.

Разгадывается эта загадка легко. Никто на Западе не верит в серьезность угроз со стороны Путина. Никто не собирается по-настоящему его свергать. И главное – никто не готов жертвовать благосостоянием европейских избирателей ради ведения торговой войны с Россией до победного конца.

Ведение любой серьезной войны, в том числе и торговой, требует значительных жертв от воюющей стороны. В нашем случае торговая война вместо санкций означала бы отказ европейцев от российских энергоносителей. В ситуации, когда около трети их потребления газа приходится на наши поставки, полный отказ означал бы серьезные потрясения во внутренней политике стран ЕС. Понадобилось бы как-то объяснять избирателям, действительно ли нужен столь серьезный удар по их благосостоянию Точнее, действительно ли Россия представляет собой столь значительную угрозу, что ради предотвращения худших испытаний нужно пойти на экстраординарную экономию энергии, отключение отопления и тому подобные неприятности

Естественно, сегодня никто на Западе всерьез не верит, что Путин вслед за Крымом прихватит, скажем, северо-восток Эстонии или организует вдруг с помощью канала RussiaToday и русских хакеров «майдан» националистов на Унтер-ден-Линден. Так что вопрос о жертвах на повестке дня не стоит. Россия и дальше будет продавать энергоносители на Запад, поддерживая бюджет, рубль и в конечном счете существование режима.

Другое дело, что в долгосрочной перспективе характер потребления энергии в Европе изменится. Любой путешественник сегодня обнаруживает там немыслимое недавно еще число ветряков и солнечных батарей. Кроме того, американцы начинают экспортировать в Европу сжиженный газ, причем, судя по быстрым темпам развития энергетики в США, поставки будут неуклонно нарастать.

Наступит момент, когда «Газпром» станет неконкурентоспособен или должен будет так снижать цену, что экспорт газа перестанет быть для России значимым фактором поддержания благосостояния. Вот тогда-то холодильник скажет свое веское слово, заглушая истошный пропагандистский вой телевизора. Примерно к этому же времени подросшая молодежь по-настоящему осознает отсутствие перспектив в рамках существующего режима. И интернет станет источником серьезной информации для миллионов людей, вынужденных прекратить развлекаться и начать думать о своей печальной судьбе.