С любым набором технологий можно построить как свободное общество, так и тоталитаризм
Смена технологического уклада становится неизбежной: слишком много для крупных корпораций значит развитие новых технологий. Готовы ли мы к тем вызовам, которые для человечества в целом ставят такие явления, как генетическое редактирование, появление искусственного интеллекта и беспилотные автомобили?

Технологии, которые могут быть изобретены, — будут изобретены

Технологический образ будущего в первую очередь создают крупные технологические компании. Поэтому не стоит волноваться за то, что данный образ будет действительно реализован — корпорации на этом зарабатывают деньги. Данный образ может быть реализован раньше или позже. Где произойдет это? Скорее всего, в США (и, логично, что в Кремниевой долине), введут запрет на все исследования — мало ли, кто придет к власти… Но это только замедлит развитие технологий. В мире для них найдется место — будь то «пиратская» Исландия (премьер-министр страны — из Пиратской партии) или незаконный «биоофшор» на маленьком острове в Тихом Океане. «Геометрия Лобачевского» была открыта практически одновременно и Яношом Бойяи, и Карлом Гауссом, потому что все читали приблизительно в одно и то же время одни и те же книги и думали почти с одной и той же скоростью. В настоящий момент части мира связаны намного сильнее, чем во времена Лобачевского. Статья, которая попала в препринт, доступна всему миру, — она еще и попадет в массовую email-рассылку.

Наука стала открытой и международной. Так что если научная группа или компания в одной точке мира создает какую-нибудь технологию, то практически наверняка мы сможем найти научную группу или компанию, которые работают в другой точке планеты параллельно с первой. А скорее всего, мы сможем увидеть сразу несколько конкурирующих групп исследователей. Вспомним хотя бы пример технологии генетического редактирования CRISPR/Cas9 (подробнее о ней — в материале Forbes), — за патенты на нее сражаются несколько университетов. Каждая из научных групп имеет свои амбиции. И порой не только финансовые амбиции и не только лишь желание славы. Существуют и более глубокие мотивы.
Имеется теория, что отчасти направление технического прогресса является следствием глубинных мечтаний человечества. Взять хотя бы искусственный интеллект и робототехнику: люди создавая их, в каком-то смысле хотят уподобиться богам. Создание существа «по образу и подобию» человека — один из больших вызовов человечества. В целом мы очень часто видим, что многие глубинные мечты вначале находят отражение в религии и мифах, а затем, с развитием технологий, обретают реальную форму. Можно также вспомнить мечту людей о полете: ведь задолго перед появлением самолетов существовала легенда об Икаре и Дедале.
В итоге, если научная группа подойдет к созданию технологии, некоторые применения которой могут оказаться опасными, вряд ли у кого-то хватит осознанности остановиться. Да и должны ли мы возлагать ответственность за применение технологии (а ведь практически все технологии можно негативно применить) на изобретателя? Так же, как технологии только расширяют наше пространство выбора, а мы его совершаем, так и изобретатель технологии лишь дает нам выбор.

Мы можем влиять на то, насколько комфортным будет новый мир

Итак, образ технологического будущего приблизительно ожидаем. Вопрос лишь в том, какие мы заложим ценности в нашу жизнь с приходом новых технологий, во взаимодействие с ними. Можно вспомнить башни контроля сознания из романа «Обитаемый остров» Стругацких. Как не допустить подобное сценария применения нейротехнологий? Станут ли над генетически модифицированным ребенком издеваться в школе сверстники? Будут ли ущемлять в правах киборг, так как он не такой, как все? Появятся ли кафе «только для полностью органических существ»? Возможно, ответы на все эти вопросы лежат в большей степени не в области технологий, а в области гуманитарных инициатив («гуманитарных технологий», если вам будет угодно).
Не только ценности определяют взаимодействие с технологиями, важен также и сам процесс их внедрения и распространения.
Рассмотрим процесс внедрения технологии. К примеру, диоптрийные очки. Они вводились с 1284 года на протяжение трехсот лет и процесс этого внедрения был незаметным и плавным. Или рассмотрим Google Glass. Они вводились с 2014 года на протяжении одного года, причем по многим показателям внедрение этой технологии можно считать провалом. Если кто-то появлялся в общественных местах в Google Glass, это вызывало конфликты.  

Первых пользователей даже избивали за то, что пришли на вечеринку в «гугл в очках».

Еще один пример высокой скорости развития технологий, которая вызвали актуализацию этических барьеров общества, — редактирование генома. Технология редактирование генома (CRISPR/Cas9) сейчас у всех на слуху. Но редактирование генома человека запрещено законодательством большинства стран во многом из-за соображений этики. Тем не менее китайские ученые (группа университета Сунь Ятсена) в начале 2015 года первыми все же провели эксперимент по редактированию человеческого генома человеческих эмбрионов.

Этические комиссии не позволили представить результаты эксперимента в широкоизвестных журналах Science и Nature. Статья вышла в журнале Protein&Cell. В ходе эксперимента редактированию подвергся генетический материал пятидесяти четырех оплодотворенных яйцеклеток. В двадцати восьми из них разрывы цепочки ДНК совпали с планируемыми, но только в четырех замененный участок оказался нужным. Также были обнаружены разрывы и в незапланированных фрагментах генетической цепочки. Связаны ли ошибки с условиями постановки эксперимента или с особенностями применения технологии именно для человеческих яйцеклеток — пока нет ответа на данный вопрос. Необходимо повторение эксперимента другими научными коллективами. Интересно то, что через восемь месяцев после экспериментов в Китае в Великобритании тоже разрешили эксперимент по редактированию генома человеческих эмбрионов. Разрешение получила исследовательская группа из Института Френсиса Крика. Великобритания стала второй страной в мире, где разрешены эксперименты с человеческими эмбрионами.

Американская биотехнологическая компания EditasMedicine получила $120 млн частных инвестиций на разработку лечения генетических заболеваний с помощью технологии CRISPR/Cas9. Первым таким заболеванием должен стать амавроз Лебера десятого типа . Это разновидность наследственной слепоты, которая вызвана повреждением одного из генов, отвечающих за работу светочувствительных клеток сетчатки.
Заявленная этическая причина данных ограничений заключается в риске, что если ошибки в редактировании генома эмбриона будут пропущены,человек,родившийся впоследствии, может быть обречен либо на мучения, либо на раннюю смерть. С этической точки зрения имеется разница — являются ли данные мучения или ранняя смерть следствием случайности или они есть результат действий̆ людей. По этой же причине запрещено имплантировать генетически отредактированные яйцеклетки суррогатной матери. Но многие исследования, в том числе российские, демонстрируют, что существуют и менее рациональные этические барьеры общества — люди просто не готовы к подобному сильному внедрению в свою биологическую идентичность.

Необходимо отметить, что кроме этических барьеров, здесь имеют важность экономические и геополитические. Видимо, законодательные запреты на работу с человеческим геномом станут ослабевать постепенно, а далее — сниматься, причем сработает эффект домино. Из примера выше мы видим, что Великобритания столкнулась с выбором — изменить законодательство или проиграть технологическую гонку? И страна выбрала первый вариант.
Оказывается, что важна не сама скорость развития технологий, а отношение периода ее внедрения к среднему периоду восприимчивости человека к тому сроку, в течение которого мы можем воспринять изменения окружающего мира и почти безболезненно изменить нашу жизнь в соответствии с новой средой обитания. Именно поэтому намного чаще новые технологии используют молодые люди (по данным различных опросов, в среднем, возраста сорока–пятидесяти лет). Но стоит отметить, что с учетом развития медицины, все больше пожилых людей продолжают быть вовлечены в активную общественную и технологическую жизнь, так что данный показатель растет, хотя и все равно не настолько быстро, как развиваются технологии.

Можно было бы предположить, что раз технологии развиваются экспоненциально, то и скорость нашего к ним приспособления и привыкания к ним тоже ускоряется экспоненциально. Но это не так: с некоторым допущением в точности можно сказать, что технологии и мир вслед за ними изменяются со скоростью экспоненты, а «период восприятия» изменяется линейно, поэтому отставание всегда будет присутствовать.
Это тот самый «шок будущего», о котором писал футуролог и американский социолог ЭлвинТоффлер: «Захваченный турбулентным потоком изменений, вынужденный принимать значительные, быстро следующие друг за другом решения, жертва шока будущего чувствует не просто интеллектуальное замешательство, а дезориентацию на уровне персональных ценностей. По мере того как скорость изменений возрастает, к этому замешательству подмешиваются самоедство, тревога и страх. Он становится все напряженнее, он устает. Он может заболеть. Поскольку давление неумолимо усиливается, напряжение принимает форму раздражительности, гнева, а иногда выливается в бессмысленное насилие».