Зачем миллиарды долларов вкладывают власти Китая в искусственный интеллект, а США в этом им помогают?
Своеобразное соревнование среди государств по созданию искусственного интеллекта обладает одной неприятной особенностью — она начинается именно в тот момент, когда одному из возможных участников данной гонки в голову придет начать ее. Другие государства могут и не хотеть в ней принимать участие — это уже не имеет никакого значения. 
Итак, гонка началась. У нее непременно будут финалисты и проигравшие. Победители, которые полностью все заберут. Вполне уместной будет параллель с возникновением ядерного оружия: некоторые страны сумели создать подобное оружие (придумав его самостоятельно или позаимствовав у соседей), а потом образовали ядерный клуб. Теперь этот клуб под угрозой страшных кар всех заклинает не распространять ядерное оружие. А если страны, опоздавшие на десятилетия, начинают возмущаться, то получают в ответ предложение присоединиться к различным системам коллективной безопасности — «вас защитит наше оружие», — не забывая также заключать соглашения о свободной торговле. В случае с искусственным интеллектом, это будет так: «Используйте наше, оно уже готовое. Зачем вам нужно создавать свое?» 
Если кто-то боится, что искусственный интеллект однажды поработит мир при помощи стальных солдат, — то он может расслабится, это еще долго будет только сюжетом голливудских продюсеров. К тому же порабощение мира — это сложное и хлопотное дело: новыми подданными требуется ведь повелевать и их необходимо кормить (подразумеваем гуманизм). Намного проще заставить целый мир покупать то, что победителю выгодно. Не по причине того, что стальные чудовища с автоматами заставляют нажать на кнопку «КУПИТЬ», но потому, что потребителю так просто удобнее и выгоднее.
Именно в этом и состоит главный приз победителя гонки создания настоящего искусственного интеллекта — заставить весь мир работать на своем софте, который определит надолго то, каким будет оставшийся хард, и на своих принципах.

Рывок Китая

Когда автор данных строк оказался первый раз в Пекине в 1994 году (традиционно, с челноками), то могло показаться, что Пекин — это необычная машина времени, которая возвращает каждого гостя назад в прошлое СССР, к странностям 1970-х годов. Постперестроечная Россия казалась фронтиром капитализма, сообществом расправивших плечи атлантов, которые устремились в невообразимо увлекательные перспективы рыночной экономики потребления. Небольшим исключением были вещевые рынки, на которых затоваривались челноки, снабжавшие всем необходимым обнищавшую, но гордую российскую интеллигенцию. 
Кто мог представить, что спустя двадцать три года на месте бывших хутунов возникнут сверхсовременные офисные центры, набитые под завязку инвестфондами и их портфельными компаниями, которые создают технологии для робототехники и искусственного интеллекта. Китайцы начали гонку за искусственным интеллектом не вчера, а как минимум пять лет назад —Alibaba, Baidu и Tencent создали в это время центры развития искусственного интеллекта. Результаты значительные — более восьми тысяч патентов в этой области за 2010-2015 годы.   
Частный бизнес принимает в этой гонке участие уже давно. Разница в том, что сейчас спортсмена на своих плечах подняло и понесло китайское коммунистическое государство. Коммунистов не соблазнила «догоняющая модель», столь популярная в отечественных экономических дискуссиях. Китайцы просто начали сами мировую гонку, ясно сделав ставку — мы станем первыми в искусственном интеллекте (и много в чем другом) — и начав развивать планомерно отрасль. Остальные — как хотите: можете попытаться догнать лидера, а можете дальше продолжать спать. 
Для чего коммунистам Поднебесной требуется искусственный интеллект? У компартии Китая хорошо идут дела, народ живет все лучше и лучше, экономика растет. Как можно предположить, имеются две основных причины. 
Во-первых, новой экономике четвертой промышленной революции необходимо меньше людей. Капитал (роботы, станки, софт) замещает труд. Это лишает Китай главного преимущества как промышленной державы — дешевой рабочей силы. В новой экономике услуги и продукты можно производить поближе к главным рынкам потребления. Так что пропадает необходимость в дешевом ручном производстве. Именно это и не дает спать китайским коммунистам — через 10 лет при современном темпе роботизации исчезнет необходимость в этих дешевых рабочих. И тогда придется попрощаться с социальной стабильностью.
Во-вторых, Китай очень быстро вступает в сообщество развитых стран и тем самым приобретает одну из основных проблем — драматическое старение населения. В Китае согласно международным стандартам уже сейчас «стареющее» общество, а к 2050 году в Китае будет 44,5% населения старше шестидесяти лет. («Стареющим» можно считать общество в стране, в которой, по крайней мере, 10% населения старше шестидесяти лет, а 7% населения старше шестидесяти пяти лет).

Простые рецепты

Постараемся разобраться, что же случилось. На самом деле, рецепты лидерства простые, практически вечные. Собственно, это можно использовать во все времена как программу развития технологии. Во-первых, «свою поляну необходимо поливать». Деньгами. Именно свою поляну, а не чужую. Недавно в New York Times рассказывали историю Сорена Швертфегера - европейского ученого в области мобильной робототехники, который получил грант на исследования в Шанхайском техническом университете, превышающий шестикратно все, что ему предлагали в Европе или США. Еще другой пример: в правительстве провинции Хунань разработали программу по развитию робототехники и искусственного интеллекта, которая включает меры поддержки на два миллиарда долларов. В другой провинции, Сучжоу, организация, которая проводит исследования в данной области, может получить субсидий на восемьсот тысяч долларов. Шэньчжэнь увеличивает ставки и дает до одного миллиона долларов подобным предприятиям. 
Цифры, которые выделяют на поддержку робототехники китайцы, заставляют отечественные институты развития «нервно курить в сторонке». Так, в провинции Гуандун местная администрация основала фонд размером в 16,8 млрд юаней, основной целью которого является замена роботами людей на производстве. Шэньчжэнь тратит каждый год почти семьдесят миллионов евро на поддержку инновационных предприятий в области носимой электроники, робототехники и промышленного оборудования. Свыше семидесяти местных администраций сообщили о программах поддержки робототехники. Стоит подчеркнуть, что точных цифр затрат китайцев на поддержку в области искусственного интеллекта и робототехники в настоящее время никто не знает. Одно ясно — они невероятно большие.

«Болевые приемы» как рецепт развития отрасли 

Второй рецепт — «добрым словом и болевым приемом можно добиться большего, чем просто добрым словом». Автор изучал много лет древнекитайское искусство цинна — захватов конечностей оппонента для его контроля в схватке. Многие, особенно начинающие практики, полагают, что суть приема в причинении боли оппоненту. Нет ничего более ошибочного. Приемы цинна — это приемы контроля оппонента: он не может ничего сделать, теряя волю к сопротивлению, но мастер может заставить оппонента выполнить все, что ему нужно, — к примеру, вести себя смирно. 
Точно так же себя ведет китайское правительство по отношению к американским высокотехнологическим компаниям. Никакого унижения, никакой боли. Но полный контроль: «вы хотите работать на нашем рынке и вы имеете технологии в области искусственного интеллекта? Хорошо, тогда мы идем к вам. Точнее, вы идете к нам и открываете у нас центр разработки». Недавно в New York Times был опубликован прекрасный обзор того, что и так уже хорошо известно, подсчитав, что американцы с 2014-го по 2016-й вложили в китайские центры разработки больше семи миллиардов долларов. Почему американцы делают это? Потому что китайский рынок — самый значимый рынок в мире: «нельзя просто так взять и уйти с китайского рынка». Поэтому американцы платят штрафы (как недавно Qualcomm), создают центры разработки — все для того, чтобы на этом рынке остаться. Как говорится, «мышки плакали, кололись, но продолжали есть кактус». 
Может показаться, что это напрямую не связано с развитием технологий искусственного интеллекта в Китае. Но это не так. Все дело в том, что в отрасли ключевую роль искусственного интеллекта играют кадры. Именно национальные кадры становятся основой этих центров, созданных Qualcomm, AMD, Intel, VMware, Microsoft, Cisco и другими. Но кадры не всегда работают на одном месте всю жизнь. Точнее, так происходит редко: через пять лет люди меняют работу, уходят к конкурентами или создают свои компании. Поэтому основной рост технологии искусственного интеллекта начнется в Китае через пять лет — когда недавно нанятые китайские инженеры американских центров разработки начнут менять место службы. 
Можно предположить, если у Китая получится совершить прорыв в развитии искусственного интеллекта, то это случится благодаря приемам контроля своих американских партнеров, вынужденных делиться технологиями за счет эффекта «перелива кадров» из офшорных центров разработки в местные компании.

Поднебесная в тумане

Все ли так прекрасно для китайской отрасли робототехники и искусственного интеллекта? Описанные выше два (ключевых) рецепта создания отрасли создают общий климат. Но это не значит, что именно они приведут к значимым результатам. Вместе с силой приходит и уязвимость. Мне очень нравится один из слоганов Кремниевой долины — FAIL FAST — успех конкретного проекта не является определяющим фактором в гонке за искусственным интеллектом. Гораздо важнее то, что инноваторы из Долины бесстрашно пробуют новые методы и отбрасывают их, как только становится ясно, что это не работает так хорошо, как должно. Китайцы намного более осторожны. 
Неудача их пугает, и они не готовы в ней признаваться. Это рождает склонность к припискам в отчетности для начальства, которое так хочет видеть страну лидером в гонке за искусственным интеллектом. На бумаге в Китае тысячи стартапов в области искусственного интеллекта и робототехники. Но по факту большинство из них живые лишь благодаря массовому государственному вмешательству. В рыночной экономике этих компаний никогда бы не было.

Как будем срезать углы?

Конечно, очень привлекательно сказать: «Раз у них все липовое, то у нас есть шанс». Не так все просто. Шанс у нас есть, но, увы, мы не можем копировать простые рецепты наших китайских партнеров: громадной кассы, которую не жалко потратить, и значительного рынка, мощь которого смогла бы заставить передовиков гонки создавать у нас тысячи рабочих мест инженеров в центрах разработки. Но есть несколько рецептов, которые стоит попробовать. Во-первых, надо принять парадигму FAIL FAST и наделять ответственных людей в государстве и бизнесе доверием. Кажется, только ленивый не повторял слова о том, что «государство должно перестать кошмарить бизнес».
Однако в условиях, когда госсектор составляет порядка 70-80% экономики России, возлагать ответственность только на бизнес в отношении прорывных исследований по меньшей мере безрассудно. Когда «раскочегарится» бизнес и поймет важность инвестиций в исследования и разработки, то момент будет уже упущен — собственно, как я сказал выше, осталось лет пять. Нам в целом нужна любая инициатива — вне зависимости от того, где она родилась — в государстве или в бизнесе. Именно поэтому следует очень внимательно отнестись к заявлению президента Фонда Сколково В. Ф. Вексельберга о создании Центра искусственного интеллекта. Такой центр мог бы стать не только основой для разработки технологий, но и центром анализа тенденций, координации всех тематических исследовательских работ в стране.
Нам стоит объединить усилия всего сообщества исследователей искусственного интеллекта для работы над самыми актуальными задачами: обработка естественных языков, чат-боты, видеоаналитика, распознавание жестов, лиц и действий, биометрические системы, нейроинтерфейсы и нейронные сети глубинного обучения. Такой центр мог бы стать основой для союза всех исследователей, предоставляя равный, недискриминационный доступ к результатам исследовательской деятельности всем участникам, включая частные компании. У нас уже очень много хороших решений по распознаванию лиц. Но мы конкурируем за долю на рынке, составляющем меньше 2% от мирового рынка. 
Стоит ли постоянно дублировать технологии, даже если они делаются конкурирующими компаниями? Мы пришли к точке, когда надо или объединить все усилия в одном центре, или отказаться от гонки. Такой центр мог бы использовать эффективно наше последнее преимущество перед китайцами — хорошее фундаментальное образование в некоторых элитных вузах: как традиционных, таких как ИТМО, МИСИС, МГУ и МГТУ им. Баумана, так и новых, таких как Сколтех и Иннополис. Единый центр развития искусственного интеллекта мог бы на себя взять функцию общения с международными партнерами — любому стартапу удобнее сидеть на плечах гиганта, чем строить свою собственную лестницу к двери, которая открывается в корпорации.
Еще один способ «срезать диагональ» — национальные технологические конкурсы. Нашим инженерам и ученым нужна постановка амбициозной задачи, а государству нужен гамбурский счет инноваторов, а не конкурсы «кто нарисует лучшие слайды». Программа Национальной технологической инициативы подразумевает запуск такого рода масштабных конкурсов, которые по факту покажут, кто чего стоит.

Дополнить лидера

Но наш шанс не только в создании единого центра и проведении технологических конкурсов. Мы должны стать комплементарными к лидеру гонки, Китаю. Что мы можем предложить китайцам? По моему мнению, ответ следует искать в наших глубоких национальных архетипах. Русские — люди искренности и интуиции. Китайцы — люди ритуала и знания. 
Даниел Канеман говорил о взаимном дополнении систем мышления 1 и 2: «Система 1 срабатывает автоматически и очень быстро, не требуя или почти не требуя усилий и не давая ощущение намеренного контроля. Система 2 выделяет внимание, необходимое для сознательных умственных усилий, в том числе и для сложных вычислений. Действия Системы 2 связаны часто с субъективным ощущением деятельности, выбора и концентрации». Возможно, таланты китайцев и русских следует сопрягать именно с этой точки зрения. Искусственный интеллект так или иначе нуждается в «иллюзии» искренности, человечности интерфейса. Быть может, наши русские программисты и робототехники должны сосредоточиться не столько на создании своих узлов и комплексов, сколько новых типов интерфейсов, которые будут по-настоящему человечными и этичными. Счастье человека будущего — это когда его искренне понимает личный цифровой помощник. И такое счастье не стоит слишком дорого.